В 2006 году будет 27 лет событиям, о которых я хочу рассказать. Я была тогда совсем ещё молоденькой женщиной, но врачи определили у меня болезнь щитовидной железы. Медицинскими терминами я не владею, так как, слава Богу, лечиться мне приходилось очень редко, в принципе я всегда чувствовала себя и чувствую здоровым человеком, поэтому для меня даже повторить диагноз - весьма затруднительно. В общем, у меня на щитовидной железе появился какой-то узел, который, как утверждали врачи, обязательно надо вырезать, иначе он может превратиться в раковую опухоль. Слово "рак" - страшное, но и слово "операция" - тоже.

Меня загоняли по лабораториям, я сдавала на анализы всё, что только можно сдавать, меня поили какой-то гадостью, а потом держали под непонятными приборами, самописцы рисовали "крестики и нолики" на листах бумаги, в горло мне втыкали шприц с иглой, размеры которой повергали меня в ужас, женщины в очередях (ох уж эти многочасовые очереди в больницах!) рассказывали друг другу ужасы, от которых хотелось повеситься...

И тогда мне кто-то сказал, что в Сибири живёт одна женщина, которая без всяких операций может вылечить всё, что угодно.

В те времена ещё никто еще не знал слова "экстрасенс", и не было того безумия, которое охватило нашу многострадальную страну в конце 80-х годов - начале 90-х годов, когда каждый третий норовил объявить себя "целителем", а многочисленные шарлатаны еще не дискредитировали веру людей в возможности народной медицины. "Бабки" - так называли тех, кто умудрялся справляться без скальпеля и крови с недугами, которые были не по силам медицине. Адреса и истории исцеления передавались шёпотом, то ли чтобы не повредить целительницам, то ли, от боязни, что тебя могут поднять на смех.

Но когда у человека уже нет выбора, и соломинка - спасательный круг. Я попросила адрес. Мне его продали за 100 р. - в те времена это была зарплата среднего служащего.

Ехать по адресу в Сибирь без проверки, хотя "продавец" и взял на себя обязательство вернуть деньги, если адрес окажется липой, - было глупо, тем более, что деньги на дорогу и потерянное время компенсировать было некому. На письмо и ожидание ответа времени тоже не было - уже просматривались сроки плановой операции. Тогда я заказала междугородный разговор по адресу с дополнительной оплатой за справку о номере телефона. Но как только я назвала адрес, ещё не успев даже назвать фамилию, телефонистка перебила меня: "У Елены Васильевны нет телефона". И на моё: "Господи, что делать?", - доброжелательно посоветовала: "Ехать". Разговаривать долго мы не могли, но тем не менее, я успела узнать, что Елене Васильевне Лохэ 73 года, что к ней приезжают "со всех концов света" больные люди, а уезжают абсолютно здоровыми, что у мужа телефонистки были парализованы ноги после автомобильной аварии, а после "травок", отвары которых он попил, он хоть и с палочкой, но ходит.

В Сибири, правда в другом городе, расположенном километрах в 80-ти от Иркутска, живёт семья моего брата. Я дала телеграмму "Встречайте" и вылетела на встречу со своей надеждой.

Брат подтвердил, что тоже слышал разговоры о женщине из их краёв, которая якобы совершает чудеса исцеления. А на следующий день пришёл с новостью - оказывается Елена Васильевна очень известный человек, о ней был даже снят фильм "Войдите в этот храм чудес", а кроме того, её несколько раз судили за незаконное врачевание, но почему-то после всех судов, заканчивающихся, разумеется, признанием этого факта, никаких существенных мер по исполнению судебных решений не принималось. Забегая вперёд скажу, что в дальнейшем Елена Васильевна рассказывала нам: "Ну, идёт суд. Судья на меня глаз не поднимает - я её дочку от язвы излечила, прокурор не знает куда деваться - я ему грыжу убрала, от операции спасла... А потом приходят, мол "прости, Васильевна, не обращай внимания, нам полагается по работе, а ты обиды не держи, живи, как жила, людям помогай..."

Как вы уже поняли, встреча состоялась. Уже перед домом Лохэ ждала меня сцена, душу мою затронувшая. Перед небольшим домом - особнячком из очень светлого дерева стоял на коленях мужчина лет сорока и молился. Молился и плакал. Мы поднялись по белым (как будто свежеструганным) ступенькам на крыльцо и постучали. Дверь открыла крупная статная женщина лет пятидесяти в цветастом летнем платье (это в январе-то в Сибири!), в шлёпанцах на босу ногу, с рыжими волосами, завязанными на затылке тугим узлом, вся усыпанная ото лба до щиколотки веснушками. Брат вежливо осведомился, можем ли мы увидеть Елену Васильевну. "Эта я, - сказала женщина и засмеялась, увидев наши ошалевшие лица, - что, вам уже успели сообщить мой возраст?" Мы молчали, не находя слов. Это было уж слишком! "Вам действительно 73 года?" - бестактно спросила я. "И вот так всегда! Хоть паспорт выправляй! Ну, действительно, действительно!" Даже её манера разговаривать не соответствовала возрасту - это была речь молодой, уверенной в себе, а, главное абсолютно современной женщины.

Мы вошли в дом. Неожиданно для нас, ещё ни о чём нас не спросив, Елена Васильевна вдруг обратилась к брату: "Боишься, что ногу отрежут? Не дадим. А курить больше нельзя!" Выражение лица моего брата и его жены описать трудно, а вот моя вера в могущество знаменитой целительницы в тот момент рухнула.

"Вообще-то это я боюсь операции. Они просто меня сопровождают", - попыталась я урезонить зарвавшуюся "ясновидящую". Но она отмахнулась от меня, как от назойливой мухи: "Не лезь, когда не спрашивают! Тоже мне больная! Да твоей болячке грош цена! Из ерунды трагедию устроила, двух жалельщиков с собой притащила. Снимай штаны!" - последняя фраза относилась уже к брату. Он попытался сопротивляться. Но спорить с Лохэ было делом бессмысленным. Под её сердитые окрики штаны были всё же сняты. Быстро пробежав пальцами по ногам брата, она, удовлетворенно хмыкнув, резким движением придвинула к нам табуретку, так же резко вздёрнула подол своего платья, обнажив суховатую мускулистую ногу с гладко натянутой веснушчатой кожей, и лёгким движением поставила её на табурет. Потом она брала каждого из нас за руку и прикладывала наши пальцы к определённым точкам на своей ноге. Во всех этих точках мы чувствовали сильное и равномерное биение её пульса. Затем та же процедура была проделана с правой ногой брата. В тех точках, которые были ниже лодыжки, сила ударов пульса ослабевала, а у пальцев ног он вообще не прощупывался.

"Значит так, - резюмировала Елена Васильевна, - пойдёшь в поликлинику сделаешь кардиограмму ног, ни на какое лечение не соглашайся, иначе сначала один пальчик отрежут, потом все, потом до колена, потом до паха, а потом и резать будет нечего. Сразу ко мне. Запомни: "Не позднее, чем через 10 дней!"

Потом подошла к шкафу, состоящему из одних ящичков, на которых были приклеены бумажки с цифрами, из нескольких набрала ложкой какие-то сухие травки, пересыпала в бумажные кульки, на каждом кульке написала цифры и, наконец, соизволили обратить внимание на меня: "Записывай". Я старательно записала: "Первую неделю N 1 и N 2, два раза в день до еды, вторую неделю N 3 прибавляем утром, N 4 - вечером. Третью неделю прекращаем все 4 номера, и только N 5 два раза в день после еды. Дозировка: на 1 стакан кипячёной воды..." Когда я кончила записывать, она так же деловито взяла какой-то листок бумаги с отпечатанным текстом (я только успела заметить, что он похож на меню в столовой), села за стол и что-то посчитала, складывая числа столбиком. "С тебя...", - и назвала сумму, которая не сразу уложилась в моём сознании. Я взяла с собой 300 руб. (большие деньги по тем временам) и панически боялась, что их не хватит. Лохэ назвала что-то невероятное: то ли 6 руб., то ли 8 руб. И когда я дала ей десятку, тщательно отсчитала мне сдачу. На моё бормотание: "Да что Вы, Елена Васильевна, такие мелочи...", - сердито сказала: "Я на чай не беру! Знаю, сколько тебе пришлось истратить, чтобы до меня добраться!"

После официальной процедуры, она перестала быть суровой и деловой, села на стул, закинула ногу на ногу (это в 73 года!) и немного поболтала с нами. Видя, что я явно не удовлетворена её минимальным вниманием к моему здоровью и тем, что курс лечения она назначила мне даже не спросив, чем я болею, ошарашила меня, сообщив мне мой диагноз, полностью совпавший с тем, который был написан в целом томе выписок и результатов анализов, которые мне так и не пришлось извлечь из сумки. Сказала, что это мелочи, и что через месяц я буду "как огурчик".

Рассказала немного о себе, о том, что сама она русская, вышла замуж за "бурундука" (так в Сибири называют местных аборигенов - настоящее название этого малочисленного народа я уже забыла), поэтому и фамилию носит по мужу "бурундуцкую", о том, что бабка и прабабка её были травницами, посетовала, что дети её (по-моему сын, но могу и ошибаться) к её делу равнодушны, и что жаль будет, если все её знания уйдут с ней. Пожаловалась, что пыталась обучать учеников - врачей, и даже одного "доцента по медицине", но "не получится у них, жадны больно, и не о бедах людских думают, а о славе своей..." И снова посетовала: "Обидно всё это в могилу уносить"...

Всё это время смотревший на неё очарованными глазами мой брат, искренне возмутился: "Елена Васильевна! Да что Вы всё о смерти! Посмотрите на себя - ведь Вы такая молодая и красивая! Ведь Вы сами - лучшая реклама своих возможностей! Я просто влюбился в Вас!"

Суровая, "старая и мудрая Лохэ" (как она себя несколько раз называла) по-деревенски игриво стрельнула на него весёлыми глазами и так же игриво пошутила: "У тебя молодая жена рядышком сидит, а ты с рыжей бабкой заигрываешь!", - и повернулась к невестке, о существовании которой мы успели забыть. "Может тебе есть на что пожаловаться? Впрочем, девка ты здоровая!" И та неожиданно для всех нас выпалила: "Детей у нас нет. У него есть, а у меня нет!" Действительно, это был второй брак моего брата, в первом у него остался ребёнок, а в этот раз после шести лет совместной жизни детей не было. Тема была щепетильная, поэтому не знаю, обращались ли они когда-то к помощи медицины или уповали на Бога, но пока всё безрезультатно.

Лохэ молча встала, подошла к заветному шкафчику, насыпала в кулёчек травку, протянула невестке: "Заваришь, как она, - кивнула на меня, - и перед сном каждый день по столовой ложке. Богатыря ему родишь!"

Мой брат сделал глубокий вдох, задержал его, и выдохнул: "Без меня?!" У него от всего происходящего по-видимому "крыша поехала".

Мы взорвались дружным хохотом...

Операцию мне делать не пришлось. За неделю до её срока я настояла на повторном диагностировании. Врачи признали, что узелок рассосался".

Кардиограмма подтвердила диагноз Лохэ, брату предложили лечь в больницу, пугали его тем, что он останется без ноги, но он стал постоянным гостем в доме Елены Васильевны и до сих пор благополучно бегает на своих двоих.

Вот и вся история, которую я хотела вам рассказать. Хотите верьте, хотите - проверьте. Имя нашей спасительницы я назвала подлинное. Уверена, что и через 20 лет в Сибири есть ещё очень много людей, которые по сей день молятся на него.